Автобиография

«Я родился в 1930 году в Ленинграде, на Петроградской стороне в семье рабочих. До войны окончил три класса. 22 июня 1941 года мы с пацанами смотрели на утреннике в кинотеатре "Молния" фильм "Чапаев". Выйдя на улицу после фильма, увидели толпы народа, стоящие у репродукторов. Говорил Молотов. Война. Я никак не мог понять, кто на кого напал: говорили о Германии, о немцах, о фашистах. Что такое война, я понял на пятый день: недалеко от школы увидев нашу учительницу. Молодая, красивая, она лежала на мостовой в луже крови у разбомблённого дома. Был тёплый солнечный день. В одиннадцать лет я осознал несовершенство и несправедливость мира, в котором мы живём. Даже смерть отца, сестры и бабушки от голода весной 42-го года застряла в памяти в меньшей степени, — потери близких воспринимались как некое следствие голода, бомбёжек, артобстрелов, блокады. Возможно, поэтому я стараюсь по-доброму относиться к людям, к тем, с кем живу, и к тем, кого снимаю. "Шутовской колпак, парящий в воздухе, никогда не опустится на голову человека, которого снимает Михалевкин" — так написал обо мне Юрий Рост. После гибели отца (умерших от голода в Ленинграде принято было считать погибшими) меня взяли на работу в эвакогоспиталь № 991, где раньше работал отец сначала дворником, потом санитаром. После снятия блокады госпиталь, двигаясь за фронтом, дошёл до польского города Лодзь.

В октябре 45-го вернулся я в Ленинград, окончил ремесленное училище по специальности электромонтёр. Работал, занимался спортом — академической греблей. С мая 50-го — служба в армии. В 53-м — спортивная травма, операция, продолжение службы на контрольно-пропускном пункте. Дежурил сутками. Перечитал библиотеку части, посёлка. Мне попался самоучитель игры на гитаре, "трынкал" сутками. В ноябре 54-го демобилизовался. Работа, спорт, гитара. В 56-м прошёл по конкурсу в Ленинградский молодёжный эстрадный ансамбль под управлением А. С. Бадхена. в том же году женился на Лидии, а в 57-м у меня родился сын Андрей.

С ансамблем в 1957 году я участвовал во Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Москве. С 1959 года — профессиональный артист инструменталист. Работал в Ленинградских концертных организациях. С гастролями объехал весь Союз. В 64-м у меня родилась дочь Татьяна. Запомнилась одна из последних гастрольных поездок. Город Пржевальск на озере Иссык-Куль. На день рождения артисты бригады подарили купленный в комиссионном обшарпанный фотоаппрат "Зенит". Зарядили плёнку, показали, что вертеть и куда нажимать, коленом под зад — иди снимай. Ранняя весна, на толстой берёзе над могилой Пржевальского сидит скворец. Нажал на кнопку. Я ещё не умел ни проявлять, ни печатать. Проявили, напечатали, удивились: шикарный кадр! Назвал его "Снова дома". В фотоклубе при дворце культуры Ленсовета помогли напечатать 30х40, послали на Всероссийскую выставку в Москве. Снимок получил диплом первой степени. Это и определило мою дальнейшую духовную жизнь. Я бросил эстраду, гастрольную деятельность — жене было трудно с двумя детьми, — вернулся к первой специальности — электромонтёр, активно занялся фотографией. Клуб "Зеркало". Прирабатывал игрой на танцах, в ресторанах, руководил самодеятельностью. Последние 25 лет ремонтировал станки с программным управлением (ЧПУ).

Неизгладимое впечатление осталось у меня от посещения в 1949 году Большого зала Ленинградской филармонии. Дирижировал Е. А. Мравинский. Это послужило толчком к самообразованию; музыка симфоническая, джазовая, литература, поэзия, театр. Случайно оказавшаяся в руках тоненькая брошюра "Сен-Симон и сенсимонизм" приобщила меня к философии, которая в последние сорок лет стала одним из основных моих увлечений.

Для меня черное и белое — самодостаточно. Больше того, это философская концепция. Меньше отвлекающих моментов при восприятии. Фотография — это диалог между автором и зрителем. Если диалог состоялся, то фотография помогла понять, что именно хотел сказать фотограф. Фотография помогает человеку ощутить себя частью природы, понять тонкие и хрупкие связи между собой и природой, между людьми, говорящими на разных языках. Фотография как бы является переводчиком на все языки мира. Человек талантлив. Но по лености своей не знает, в чём именно. Искать себя надо всю жизнь.

Ныне я и моя жена Лидия Алексеевна, бывший инженер, — пенсионеры. "Воюем" с внуками. Их четверо. Наш сын окончил физфак Ленинградского университета плюс, экстерном, Лондонский университет. Дочь после Театрального института — актриса. Я член Союзов фотохудожников и художников России».

Яков Гордин

На заре фотографии высказывались опасения, что новый способ воспроизведения мира убьет живопись. Довольно скоро оказалось, что эти страхи не имеют никакого отношения к реальности. Причем произошло это тогда, когда фотография сама стала искусством, к тому же принципиально отличным от живописи.

В искусстве фотографии безусловная документальность, достоверность удивительным образом сочетаются со смысловой многослойностью сюжета. И это сочетание прежде всего, на мой взгляд, отличает работы Бориса Михалёвкина. В его работах при всей точности, а иногда и изощрённости композиции нет «постановочности». Это «куски жизни», поданные однако так, что за ними, как в среднерусском пейзаже, просматриваются план за планом.

Добрые, иногда восхищённые, иногда слегка иронические деревенские сюжеты, строгие и глубоко осмысленные городские, – все они живут, воспринимаются как мгновения непрерывного жизненного потока.

Глядя на замечательные михалевкинские портреты, мы замечаем, что эти люди именно так и выглядят, ничего в их лицах не сдвинуто – как в живописи, – не «обобщено», но при этом за жесткой конкретностью встает реальность иного уровня, заставляющая думать о судьбе отнюдь не только данного персонажа.

Юрий Рост, высокий авторитет в фотоискусстве, назвал статью о работах Михалёвкина «Честный глаз». Это – особая честность, честность художника, стоящего лицом к лицу с видимым миром и воспроизводящего его во всей прелести, суровости, простоте и многогранности.