В тот день, когда я взялся за текст о выставке Александра Александровича Слюсарева в РОСФОТО, он вывесил на своей ежедневно обновляемой странице в ЖЖ фотографию «Выходя из троллейбуса. Лето 2009». Грузная тётка с трудом слезает с высокой подножки московского троллейбуса, бортовой номер «3134».

В этом снимке, при внешней случайности пойманного в кадр события, нет ничего случайного. Машина, которая из-за тесноты на городских улицах не может причалить к тротуару и выкидывает пассажиров на проезжую часть. Тяжёлая старомодная с бантиком туфля женщины, словно подпирающей слабый общественный транспорт. Складки юбки с оборками нежных палевых тонов, оттеняющих казённую синюю окраску плоского бока троллейбуса.

Слюсарев виртуозен в сочетании визуального и социального, не зря он как-то сказал, что увиденное в его фотографиях зависит от индивидуальности зрителя, его культурного багажа и прочих вещей. Про самого Сан Саныча говорят – он видит всё. Даже при авторской оговорке, что снимок на экране компьютера подобен телевизионной картинке, поскольку не имеет размеров.

Если предположить, что восприятие произведения искусства, фотографии в том числе, во многом случайно, то произведения художника Слюсарева виртуальны. Каждый раз они рождаются заново при контакте с публикой, пришедшей на выставку. А выводы, как заметил Слюсарев по другому поводу, можно делать после длительного, каждодневного общения с фотографией.

Предупреждённый автором, не спешу с обобщениями, хотя они и однокоренные «общению». Не забудем, что в «первой» жизни А. А. Слюсарев – филолог, переводчик с итальянского.

На выставке в РОСФОТО нет цветных снимков, Слюсарев, с одной стороны, добивается чистоты восприятия, не заставляя перенастраивать глаз с ч.б. на цвет и обратно. С другой – добивается чистоты выставочного жанра, чистоты персонального проекта, где все фотографии остаются без названий, документированы только время и место съёмки. С третьей – неявно отсылает к своей странице в ЖЖ, а это уже совсем другой, интерактивный тип восприятия его фотографий. С четвёртой – считает чёрно-белую фотографию неизменно популярной у зрителя, потому что она несёт «ложную магию»: фотограф не видит мир в этой гамме и никогда не знает, что у него получится.

Впрочем, у каждого зрителя могут быть иные, собственные версии, важнее увидеть что-то своё в слюсаревских сюжетах.

Серия снимков отдыхающих в Малаховке (старое дачное место, московский аналог Сестрорецка), иногда называемая автором «Половая зрелость», не имеет отношения к подростковым желаниям. Она создана в 1980–1981 годах, излёт «совка» видится в неестественном сочетании мужчины в плавках и одетой дамы, оба с тоской смотрят на противоположный берег реки. Но там, на нехитром пикнике, «культурно отдыхают» точно такие же граждане. Дачный посёлок недружелюбно топорщится высокими заборами, как и современная ему Москва, дополненная бетоном подземных переходов и столбами-опорами перед входом в общественные здания. Метафора коммуникации становится у Слюсарева метафорой преграды. Она легко считывалась в застойные годы. Сейчас ключом может служить точно пойманный в кадр силуэт среднестатистического мужчины в  надвинутой на брови «среднестатистической» кроличьей шапке и таком же «среднестатистическом» драповом пальто. А над подземельем высовывается дорожный знак «Остановка запрещена».

Иными становятся черно-белые фотографии Слюсарева начала 90-х. Бульвар у Новодевичьего монастыря «перспективен» ухоженной плиткой. Стеклянная дверь отражает чинный Старый Арбат, споры про его фонари кажутся теперь глубокой архаикой. Девушка в чёрном кожаном пальто стремительна как сама столичная жизнь.

И только бомжеватого вида субъект на остановке никуда не торопится. В каждой руке у него большая пластиковая банка воды «Шишкин лес». Не поверю, что вода из источника. Герой Слюсарева наверняка набрал жидкость из ближайшего пожарного крана, но демонстративно делает вид, что жидкость соответствует этикетке. Разговор о подлинных и мнимых ценностях художник-фотограф Слюсарев ведёт без пафоса, в традициях неофициального искусства шестидесятых-семидесятых, к которому тогда принадлежал.

Конечно, страна «выдала коленце», подобное тому, что изображено на снимке московского фасада – водосточная труба благородно обходит газовую магистраль. Но листья как падали и прилипали к мокрой поверхности в 1976 году, так и продолжают в 2009-м. С той лишь разницей, что на нынешнем снимке листик уютно устроился на дорожном столбике. Это родной брат «амстердамчика» – символа главного голландского города. Но тогда, в 1976-м, мы об этом не догадывались.

Вадим Михайлов