Поляк Миколай Длугош собирает воедино массу любительских и профессиональных фотографий, посвященных отдыху и повседневности туристического курорта второй половины ХХ века. 

То, что окружало обычного человека во время ежегодного отпуска, для профессионального фотографа, снимавшего открытки или хронику, было рутиной каждого дня. Официальные фотографы наблюдали и производили образы, стандартные для любого курорта, на побережье или на водах. Однако и любительские фотографии воспроизводят некие клише «фото на память». Куратор РОСФОТО Игорь Лебедев разобрался во взаимоотношениях официальной и «домашней» съемки, сравнил польскую фотографию с советской и рассказал, на что обратить особое внимание на выставке «Отдых и другие истории».

Как устроены наши воспоминания о детстве? С одной стороны, мы помним свои собственные переживания, рассказы родителей, а с другой — то, как выглядел мир, который снимали совершенно другие люди, фотографы. Находясь в нем, мы не видели ничего необычного, но сейчас, отстранившись, мы можем осмыслять его по-другому. Мы можем спросить себя — что это было? Уже не на уровне личных воспоминаний, а скорее общественных —  коллективной памяти.

Почему выставка «Отдых и другие истории» важна для нас? Благодаря этим работам, у нас появляется другой, особый материал для исследования прошлого. Мы можем сравнить содержимое наших семейных альбомов с корпусом фотоматериалов из польских архивов. Как мы жили в СССР и как жили поляки? На официальных фотографиях отдых в Польше выглядит более комфортным — неудивительно, что советский человек всегда стремился на курорты европейских социалистических стран. При этом и наши фотографы старались снимать примерно то же самое, создавая привлекательный образ Сочи, Анапы или Крыма… Однако многие вспомнят, что и на фото, и в жизни все советские пляжи были заполнены народом. Наши фотографы снимали массовый отдых, а здесь такого нет.

Здесь есть, однако, интересный технический момент. В 70-х годах советская цветная фотография была или официальной, или кустарной, при этом очень дорогой. Уровень развития технологий не мог обеспечить долговечность фотоснимков, и цветная фотография практически не сохранилась. А у польских фотографов совсем другой уровень культуры.

Тем не менее, сходство официальной польской фотографии с советской очевидно. И там, и там фотографии делались по социальному заказу от правительства с целью показать, как хорошо живут трудящиеся этих стран. Перед нами проходит целая галерея типов отдыхающих. Но в нашем сегодняшнем опыте взаимодействия с этими снимками есть что-то, пожалуй, даже трагичное. Мы видим архитектурные объекты, которые когда-то считались яркими и эффектными, но теперь исчезли, тотально устарели, развалились или законсервировались. Наша повседневность, казавшаяся вечной, уходит, и мы не можем за этим уследить.

Мир любительской черно-белой съемки — совсем другой. Это мир личного восприятия. Черно-белая фотография сейчас практически закончилась, и эти снимки для нас уже в большей степени проникнуты ностальгией. Мы смотрим на фото «Иоанна на пляже» — перед нами типичная женщина того времени, она греется на солнце, зная, что позирует в романтическом образе. В каталоге автор разворачивает вымышленную историю героини, и фотография становится причиной для серьезного разговора о личной жизни. Если официальная фотография показывает нас со стороны, то здесь мы погружаемся внутрь себя.

Но, как ни странно, мы снова сталкиваемся со стереотипным восприятием отдыха — будто бы существует некая конвенция, как нужно оставлять воспоминания на будущее. Сфотографироваться в шезлонге одетым в ветреную погоду осенью, во дворе или в саду — это целое событие фотосъемки: красиво одеться, вынести стул… Это презентационный снимок. Разве не близко это современному российскому зрителю и любому, кто держал в руках камеру или смартфон? Только мы сейчас идем в фотостудию, на набережную Невы, фотографируемся около памятника.

Очень много любительских снимков, представленных на выставке, сделано вне контекста: зачастую неясно, фотографировал ли автор кого-то из своих близких или просто снимал пейзаж. Дело в том, что пейзаж в тот момент любитель не снимал без фигур. Для него была важна приобщенность, достичь которой можно было только через присутствие людей на фото, а иначе возникало чувство тоски.

В 80-х — 90-х годах началась эпоха массовой цветной фотографии. Везде появились пункты печати. Жизнь изменилась. Длугош представляет серию снимков, посвященных детям, заставляя нас задуматься о том, что все изменения в жизни общества в первую очередь сказываются на детях — ведь именно им, а не себе, покупают что-то новое и модное и снимают их всегда больше. Детские образы становятся зеркалом изменений в культуре.

Завершающий раздел выставки показывает, как частное видео начинает вытеснять цветную фотографию. Снимают все подряд — человек с камерой не обладает опытом представления визуального материала в формате кино. Ничего не вырезается, не монтируется — повседневность идет полным ходом. Именно видео показывает, насколько может быть ужасен, неэстетичен человек и его действия во взгляде стороннего наблюдателя. Сами герои съемки подобной оптики лишены — для них, конечно, это только воспоминания. Посторонний же человек просто сталкивается с чем-то совсем неинтересным. Несмотря на то, что сюжеты все те же, что и в домашнем фотоальбоме, фотография обладала эстетическим потенциалом, а здесь, в видео, нет никакой эстетики — только голая жизнь.

Выставка действительно очень сложная для восприятия, и говорить и о ней можно по-разному. Сегодня, сталкиваясь с любительскими фотоснимками, мы демонстрируем очень высокий уровень критического осмысления как эпохи, так и частной жизни. Однако в то же время мы пребываем в конфликте — потому что, быть может, это и про нас? Это мы? Несмотря на каноны официальной или любительской съемки, фотография имеет способность документально показывать то, что с нами происходило, и представлять нас такими, какими мы не хотели бы быть. Именно поэтому автор работает с карточками, найденными на блошиных рынках, и архивами, выкинутыми на помойку. То, что прежде было сокрыто, теперь выносится на всеобщее обозрение, из личного становится общественным, тем, что можно изучать. Можно относиться к этому с принятием или критикой, но правда лежит где-то посередине — открывая для себя образы прошлого, мы приближаемся к пониманию, что такое та жизнь, которую мы проживаем.

---

 

Последнее изменение 31.10.2018